Конгресс сирийского национального диалога и его последствия

Национальный диалог между различными группами сирийского общества, инициированный в Сочи 30 января 2018 года, действительно был крайне важен в целях обеспечения международной безопасности. Однако отказ некоторых представителей сирийской оппозиции от участия в Сочинском формате ярко демонстрирует недостатки в инициированном переговорном процессе.

Несмотря на то, что Конгресс в Сочи представляет собой уникальное явление сирийского представительства, именно “тройка лидеров” в лице России, Турции и Ирана определяла список делегатов мероприятия, в силу чего, нельзя с полной уверенностью заявлять, что заседание КСНД было репрезентативным и неангажированным. Так, Анкара выразила протест на участие в мероприятии делегатов от “PYD”, а “ССА” дистанцировалась от Конгресса за несколько часов до его проведения. К тому же правительственные силы Башара Асада оказались явно не в восторге от антитеррористической операции Турции “Оливковая ветвь”. При таких условиях рассчитывать на то, что решения, принятые в Сочи, будут позитивно восприняты всеми участниками переговорного процесса, вполне наивно.

Когда гражданская война в Сирии только набирала обороты, международное сообщество, в большинстве своем, было индифферентным к судьбе сирийского народа. Однако, когда речь зашла о борьбе с международным терроризмом, все, как один, решили проявить свое стремление к объединению. Тем не менее, в этом состоит некое лукавство, поскольку сирийский народ по-прежнему остаётся вне повестки обсуждения, так как он интересует международное сообщество только контексте того, как угроза террора, инициированного в Сирии, может отразиться на национальной безопасности стран-участниц переговорного процесса.

Поскольку значительная часть территории САР была освобождена от гнета “Исламского государства”, первоочередная задача состояла в том, чтобы стабилизировать отношения внутри сирийского общества. Однако данная задача реализовывалась исключительно из своекорыстных соображений международного сообщества, когда мнение собственно сирийского народа не имело решающее значение. При этом проблемы, связанные с радикализацией Сирии, по-прежнему не решены. И вряд ли Россия, Иран или Турция смогут изменить ситуацию.

В настоящее время Москва пытается урегулировать конфликт посредством введения режима “деэскалации” и найти консенсус между различными группировками сил. Это достигается за счет декларирования необходимости конституционных преобразований в Сирии, которые, по сути, ведут страну к децентрализации.

Следует обратить внимание на то, что созданные под эгидой России, Турции и Ирана “зоны безопасности” немного снизили накал страстей только в тех районах, которые представляли стратегическое значение для “тройки лидеров”. Вместе с тем, Восточная Гута, не вызывающая особого интереса со стороны международного трио, по-прежнему подвергается регулярным обстрелам со стороны практически всех участников конфликта.

По такому пути следует и Вашингтон, который оказывает сирийскому обществу лишь риторическую поддержку, на самом же деле, будучи не заинтересованным в том, чтобы обеспечить долгосрочную стабильность внутри Сирии. Такая позиция крайне ошибочна, поскольку расширение военного присутствия иностранных держав в Сирии не только не способствует миру, а, наоборот, провоцирует новый виток насилия.

Москва в период деятельности Конгресса национального диалога предложила проект федерализации Сирии. Безусловно, такой проект весьма импонирует некоторым западным странам, но, так или иначе, не отражает волю всего сирийского народа. Основная проблема состоит в том, что федерализация САР лишь легитимизирует образованное разделение страны на “зоны деэскалации” и фактически делает военное присутствие иностранных держав в Сирии долгосрочным. И это не нравится большинству сирийцев, которые вряд ли будут мирно реагировать на подобные инициативы. В этой связи, предпринятая 3 февраля 2018 года воздушная провокация по отношению к российскому самолёту “Су-25” над провинцией Идлиб была организована с лёгкой подачи сирийских группировок сил, никак не связанных ни с Турцией, ни с Россией. Москва и Анкара заинтересованы в федерализации, тогда как сами сирийцы – нет, в связи с чем, именно в Сирии следует искать корень попыток разрушить российско-турецкое содружество.

Федерализация Сирии, на чем настаивают Россия и Турция, прежде всего, предполагает географическое разделения страны без учёта ее этноконфессиональных особенностей, что ещё больше обостряет внутренние противоречия и обращает гнев сирийского общества на иностранные державы. Безусловно, разделение Сирии по географическому признаку усилило бы влияние на страну со стороны Ирана, России, Турции, Саудовской Аравии, Катара и США, но для этого необходимо преодолеть устойчивое сопротивление рядовых сирийцев.

Сочинский формат, в данном случае, не смог выразить действительную волю сирийского народа, а, напротив, лишь способствовал ее подавлению. И это вызвало определенную реакцию, выразившуюся в организации вооруженных провокаций в отношении как российских, так и турецких военнослужащих. Ожидалось ли подобное развитие событий во время проведения Конгресса сирийского диалога? Вряд ли.

Денис Коркодинов, российский политтехнолог, специально для Aktor.Az